В поисках ответов

Статья в Вестнике ННЦ РАН"Нижегородский потенциал", № 1,2014 г.

В каждом выпуске «Нижегородского потенциала» обязательно присутствуют материалы про молодых ученых, успешно работающих в институтах ННЦ РАН. Это не просто обязательная наша рубрика, но едва ли не самая важная — за этими молодыми учеными будущее науки в Нижнем Новгороде, и нет сомнения, что многие из них уже в скором времени станут определять «научный облик» своих лабораторий и институтов. Сегодняшний наш материал про новые имена нижегородской науки получился заметно больше обычного. Еще некоторое время назад мы пригласили в эту рубрику научного сотрудника ИФМ РАН Сергея Криштопенко, зная о нем как о талантливом молодом экспериментаторе, имеющем успешный опыт обучения в «двойной» аспирантуре в ИФМ РАН и Университете Тулузы (аналогичные примеры есть также и в других нижегородских институтах РАН). Вслед за этим пришло сообщение об очередном большом успехе молодых ученых ИПФ РАН, сразу две группы которых были удостоены медалей с премиями для молодых ученых РАН. Таким образом, сегодняшние наши «новые имена» — шестеро молодых физиков, начавшие свой путь в науке сравнительно недавно, но уже добившиеся значительных успехов.

Краткая биографическая справка

Криштопенко Сергей Сергеевич. Родился 16 ноября 1984 г. в г. Быхов Могилевской обл., Республика Белоруссия.

Образование: в 2002 г. окончил лицей № 40 г. Нижнего Новгорода, 2002- 2008 гг. — обучение на радиофизическом факультете ННГУ им. Н. И. Лобачевского, который окончил с отличием, диплом бакалавра физики (с отличием); ноябрь 2011 г. — получение степени PhD по физике конденсированных сред, Laboratoire National des Champs Magnétiques Intenses, CNRS, UPR 3228; Université deToulouse, France. Декабрь 2011 г. — защита кандидатской диссертации по теме «Спиновые и коллективные эффекты в гетероструктурах InAs/AlSb с квантовыми ямами».

Профессиональная карьера: 2008−2011 гг. — аспирант ИФМРАН (отдел физики полупроводников); 2009−2011 гг. — PhD student, Group of Nanoobjects and Semiconducting Nanostructures headed by Prof. Michel Goiran and Prof. Bertrand Raquet in LMCMI, Toulouse, France. С 2008 г. — младший научный сотрудник отдела физики полупроводников ИФМ РАН;

Научные интересы: узкозонные квантовые ямы, спин-зависимые явления, субмиллиметровая/терагерцовая спектроскопия, квантовый эффект Холла, коллективные и квазичастичные возбуждения.

— Расскажите немного о себе; где вы родились, кто родители, как складывалось образование?

— Я родился в Белоруссии. Мама — практикующий врач акушер-ги­неколог. Отец — бывший военнослужащий. После окончания военной кафедры Витебского медицинского института, в котором учились мои родители, отец получил направление в один из закрытых военных НИИ, расположенный в Средней Азии. После распада Советского Союза отец перевелся в Нижний Новгород. А дальше все как у всех — школа, институт…

— Почему вы пошли именно в физико-математическую школу, проявлялись какие-то наклонности?

— Сначала мы с братом-близнецом учились в 42-й школе и окон­чили в ней четвертый класс, а потом мама решила нас перевести в лучшую, как она считала, школу в городе и не ошиблась. Хотя мы и не проявляли особых наклонностей, вступительные экзамены в 40-ю школу сдали успешно. В результате брат с золотой медалью шко­лу окончил, я — с серебряной. А потом продолжили образование в университете (я на радиофаке, брат — на ВМК). Школу вспоминаю с большой благодарностью, особенно нашего классного руководителя Тихомирову Нину Григорьевну и Сорокину Римму Васильевну — учи­теля математики.

— Вы выбрали своей профессией физику, а направлением ис­следований — область квантовой физики. Это случайно или ктото оказал на вас влияние?

— Сначала у меня не было особого интереса к физике. Все на­чалось с того момента, когда в 8-м классе я узнал о летней физи­ко-математической школе (ЛФМШ), которую по сей день ИПФ РАН проводит в Детском оздоровительном лагере им. Н. С. Талалушкина. Удивительная и увлекательная атмосфера в ЛФМШ мне очень понра­вилась. Сложно сказать с уверенностью, но убеждение, что физику я буду учить и буду ею заниматься, появилось у меня именно тогда.

Потом, в университете, большую роль сыграли преподаватели, с которыми я был знаком еще с ЛФМШ. Например, на выбор научного направления повлиял Юрий Николаевич Захаров. Он на втором курсе читал нам атомную физику. А квантовые эффекты, о которых он рас­сказывал, на меня произвели какое-то особое и загадочное впечатле­ние. Совершенно бесподобным был курс квантовой электродинамики Владимира Борисовича Цареградского. За глаза студенты звали его «Царь», и все знали, что царь он настоящий. На его лекциях аудитория всегда была набита битком студентами, многие даже ходили не из любви к предмету, а просто посмотреть «на царя», так интересно он вел свой предмет. Ходили слухи, что раньше он даже прерывал на 5 минут лекцию и включал классическую музыку. Потом были лекции Владислава Юрьевича Курина по квантовой механике. Так на тре­тьем курсе и сформировалось направление, которым я хотел заниматься.

Дальше надо было определяться с местом работы, и тут произо­шла встреча с Захарием Фишелевичем Красильником. Он пришел к нам на факультет, рассказал о новой кафедре, открывшейся в Инсти­туте физики микроструктур, пригласил в гости. Тогда и случилось то, что называется «совпало» — и желание, и возможность.

— У вас были преподаватели из ИФМ РАН, они как-то выделя­ли тех, кто изъявил желание с ними работать?

— Этого я не ощущал, но мне, наоборот, тогда казалось, что, на­пример, Александр Сергеевич Мельников во время всех экзаменов (включая аспирантуру и спецкурсы) ставил над студентами различ­ные эксперименты. Надо сказать, что студенты его побаивались, он отличался строгостью и бескомпромиссностью. То, что шел какой-то отбор в ИФМ РАН или тех, кто изъявил желание там работать, выде­ляли, я не заметил, но могу сказать, что все то, что я имею, я обязан именно таким преподавателям, как Мельников.

— По какому принципу вы выбрали группу В. И. Гавриленко, ведь она экспериментаторская?

— Это была совершенно отдельная история. Сыграл свою роль тот факт, что фамилию Гавриленко я знал еще до прихода на базовую ка­федру в ИФМ РАН. Когда мы учились в 10 классе, радиофак объявил конкурс среди школьников физико-математических школ на лучший исследовательский проект. Я решил поучаствовать и взял задание на кафедре радиоастрономии и распространения радиоволн. Моим первым научным руководителем был Владимир Георгиевич Гаври­ленко. Когда пришел в ИФМ РАН брать курсовую работу, то в списке руководителей увидел знакомую фамилию Гавриленко и, несмотря на то что лаборатория экспериментальная, а мне хотелось занимать­ся теорией, пошел именно туда. Но оказалось, что это однофамилец и зовут его Владимир Изяславович. Тем не менее работать под его руководством мне понравилось; я не только сделал курсовую работу, но и защитил диплом. Затем продолжил обучение в аспирантуре.

— Вы окончили сразу две аспирантуры, как это случилось?

— Поступив в аспирантуру, я начал работать в ИФМ РАН в долж­ности младшего научного сотрудника. В то же время многие из моих друзей и знакомых уезжали в аспирантуру за границу. И я не скрывал, что тоже стремлюсь поработать на Западе, и Владимир Изяславович мне в этом сильно помог. У него на тот момент уже был опыт руко­водства аспирантами в совместной российско-французской аспиран­туре. Он нашел мне хорошего руководителя в Лаборатории сильных магнитных полей при Университете Тулузы. Тема моей диссертации «Спиновые и коллективные структуры в гетероструктурах InAs/AlSb с квантовыми ямами» была интересна обеим сторонам. Работа оказа­лась довольно трудоемкая, приходилось по полгода работать то во Франции, то в России. Результаты появились только на третьем году исследований, были обобщены и в 2011 году защищены в обеих стра­нах.

— Какие-либо трудности возникали, может быть, языковое общение?

— Проблемы языкового общения не было вообще, потому что в научном мире принято общаться на английском языке. Но работать приходилось в основном одному. Мои руководители-экспериментато­ры подсказывали мне, где и в какой области научного знания было бы неплохо еще что-то посмотреть. Но и самообразованием прихо­дилось заниматься очень много. А с другой стороны, таким образом я привык работать один или в коллективе экспериментаторов — в со­авторстве с теоретиком я не написал еще ни одной работы. Однако поработать в коллективе с теоретиками мне хотелось бы.

— На ваш взгляд, где перспективнее работать в науке — в тео­рии или эксперименте?

— В России, я уверен, больше перспектив в теории, потому что, чтобы получить результаты экспериментальным путем, требуются очень хорошие лаборатории, технологические установки, которых в стране не так много. Конечно, всегда интересно, если эксперимен­тальная лаборатория находится рядом, потому что эксперимент — это кладовая задач для теоретиков. Если ты делаешь совместную работу с экспериментаторами, то можешь оказаться одним из первых, кто получит новые экспериментальные результаты в определенной об­ласти. А если такой возможности нет, то с результатами эксперимен­тов можно ознакомиться и по публикациям, но уже спустя некоторое время.

— В свете реформирования РАН уже ни у кого не возникает сомнений, что наука переходит на грантовую основу. Что нужно, чтобы получить грант на исследование?

— В первую очередь необходимо иметь хороший задел в исследо­ваниях по публикациям, так называемый background. Если ты зани­маешься не тем, что сейчас актуально в мире, то тебе будет сложно публиковаться в хороших международных журналах. Поэтому нужно быть в тренде и «держать нос по ветру», следить за публикациями и стараться публиковаться самому в этой области. Тогда и будет на­рабатываться задел. Вот очень яркий пример с графеном. Почему наблюдается всплеск публикаций, связанных с этим материалом? Да потому, что в тот момент, когда была получена Нобелевская премия за открытие удивительных свойств графена, он стал популярным, и люди, имевшие некоторый задел в этой области, получили возмож­ность публиковать свои результаты в самых лучших физических жур­налах.

— Вы хотите сказать, что сегодня ученый должен делать не то, что ему хотелось бы, а стараться «быть на плаву»?

— Наверное, да. Менять свои убеждения заставляет жизнь. На са­мом деле всегда есть выбор: делать то, что в конце концов никому не будет интересно, либо помимо своих любимых вещей успевать де­лать еще что-то, чтобы не опускаться ниже планки, которую сам себе когда-то поставил. Еще нужно ездить на различные конференции, за­являть о себе, завязывать знакомства и связи в научном мире.

— Вы успеваете?

— Стараюсь по возможности посещать значимые конференции и публиковать результаты в хороших журналах.

— Как у вас обстоят дела с получением грантов?

— Сейчас у меня два гранта, где я являюсь руководителем — это грант РФФИ и грант Президента Р. Ф. С помощью грантов удается под­держивать талантливых студентов, которые могут и хотят заниматься наукой, и мне тоже интересны такие студенты.

— Какие задачи вы решаете сегодня, где их берете?

— Сейчас мне интересны задачи, лежащие на стыке двух областей — расчета зонной структуры низкоразмерных систем и много­частичной физики. В настоящий момент меня интересует, каким образом будут проявляться различные коллективные эффекты, свя­занные с многочастичным взаимодействием, в 1Dи 2D-системах, которые до настоящего времени описывались лишь в одночастичном приближении в рамках обычной зонной теории.

Задачи зачастую возникают как-то сами собой. Например, чита­ешь какую-либо экспериментальную или теоретическую статью, и вдруг возникает вопрос, на который хочется найти ответ.

Команда ИФМ по волейболу — победитель первенства ННЦ РАН 2013 года. Второй слева — Сергей Криштопенко.

— Как вы видите свою дальнейшую судьбу в науке?

— Хочется приобрести опыт работы в зарубежной лаборатории, чтобы, как у нас говорят, «глаз не замыливался», но цели уехать со­всем, нет, потому что здесь много интересной работы. Я надеюсь, что удастся получить опыт работы в сильной зарубежной группе. К со­жалению, что касается российской науки, то сегодня нет уверенности в завтрашнем дне.

— Есть ли у вас увлечения, хобби?

— С детства мы с братом занимаемся спортом — играем в волейбол. Причем наша жизнь, вообще говоря, могла сложиться по-другому. По­сле восьмого класса нас приглашали в спортивную школу. Мама нам тогда сказала, чтобы мы хорошо подумали о том, что волейболистов и без нас много. Но на любительском уровне я продолжаю в волейбол играть и выступаю за команду «Олимп», в том числе в высшей лиге области. Выступал за команду Университета Тулузы, которая заняла второе место в чемпионате Франции среди университетов. Однако спортсменом я себя не считаю, скорее физкультурником в хорошем смысле этого слова. Волейболом я занимаюсь только в свободное время.

— Вы амбициозный человек?

— Да. Это мне в одних случаях помогает, но бывает, что и мешает.

— Какими чертами должен обладать успешный молодой уче­ный в современном мире с вашей точки зрения?

— Трудолюбием и предрасположенностью к занятиям наукой, по­тому что долгие занятия тем, что не нравится, к успеху не приводят. А еще должен быть хороший научный руководитель.

— Успехов вам!